Хорошо – писать о малоизвестных выдающихся людях. Но – чтобы при этом они были хорошо вам известны. Иначе и писать бессмысленно.

Но я расскажу о широко известном человеке, которого встречал лишь несколько раз в жизни. Не могу не рассказать, потому что его вклад в русскую литературу последних десятилетий выделяется на фоне творчества других моих современников.

Многие, наверное, догадались, что речь пойдёт о Юрии Кузнецове.

Так случилось, что Юрий Поликарпович был рождён «человеком войны». А именно – родился он в 1941 г. в семье кадрового военного. И, мало этого, во время службы в армии (1961 – 1964) служил на Кубе связистом, когда мир во время Карибского кризиса находился на грани войны, а после службы в армии год проработал в милиции, инспектором детской комнаты. Однако это почти никак не сказалось на его дальнейшей судьбе, лишь закалив его упрямый характер.

Написанное в его восьмилетнем возрасте первое стихотворение положило начало блистательной и короткой (62 года) судьбе ярчайшего поэта современности.

Но данная работа посвящена не биографии Кузнецова и не его литературной деятельности.

Я просто попробую иллюстративно продемонстрировать человеческие качества последнего русского литературного гения, отправляясь от рассказов близких ему людей, жены, ныне вдовы поэта, Батимы Жумакановны Каукеновой, и Владимира Ивановича Гусева, заведующего кафедрой Теории литературы и литературной критики в Литинституте им. Горького.

Из беседы с Батимой Каукеновой.

Юрий Поликарпович был человеком очень ответственным. Однажды при создании сборника «День поэзии» редактору задержали гонорар. Кузнецов вытащил из кармана деньги – и передал ему: – Отдашь, когда заплатят.

Однажды Кузнецов отодвинул публикацию очередного материала в журнале «Наш современник», где он работал редактором отдела поэзии, – когда в руки его попали талантливые стихи явно нуждающегося автора: – Пусть он получит деньги.

Поговаривали, что у него была вражда на фоне литературной ревности друг к другу с Николаем Рубцовым. Но это – неправда. Был такой случай: Рубцов говорит Кузнецову: – Я – гений. – Тот улыбнулся – и ничего не ответил. Разве враги так ведут себя?

Юрий Поликарпович, написав стихотворение, часто просил жену положить его на музыку – и спеть. Слушал, как звучит написанное. Им удалось приобрести рояль, трофейный из Рейхстага, – за 500 рублей, инструмент здорово помогал супругам.

Иногда они выезжали в компании отдохнуть на природу. Пили вино, разговаривали. Внезапно Юрий Поликарпович схватывал пачку сигарет – и, отойдя в сторонку, что-то писал. Он постоянно находился в процессе творчества.

Говорил: – Когда я даю человеку прикурить, вижу только его руки. На остальное не хватает внимания. Жена упрекнула его: – Ведь так можно и под машину попасть! – Он: – От судьбы не уйдёшь ответил.

Дочерям наказывал: – Здоровайтесь со всеми. Старшая спросила: – Папа, а ты со всеми здороваешься? Он подумал и ответил: – Нет, не получается, но ты всё равно всем желай здоровья.

 

Но – не стареет поговорка: «У всякой медали есть две стороны»…

Из беседы с Владимиром Гусевым.

У Кузнецова не было друзей, с большинством – достаточно сухие, порой напряжённые отношения.

Мы относились друг к другу уважительно. Как это ни странно, не конфликтовали.

В качестве иллюстрации приведу типичный случай.

Сидит Кузнецов, смотрит в окно.

Входит поэт: – Юрий Поликарпович, не могли бы Вы дать мне характеристику в Союз Писателей?

Тот, не отрывая взгляда от окна: – Как Ваша фамилия?

Поэт отвечает (условно – Семискамейкин).

Кузнецов, не оборачиваясь: – Поэтов с такой фамилией не бывает.

При этом – Юрий Кузнецов – последний из известных общенациональный поэт России по духу.

Очень энергичный. Следовал традиции Тютчева, Блока, а соответственно – Пушкина и Лермонтова…

Крайне индивидуален. Повышенной индивидуальности, но – именно в традиции общенациональной культуры.

Вот так в двух словах можно характеризовать творчество Юрия Кузнецова. Как его творчество сочеталось с его личностью, загадка. Но, видимо, как-то сочеталось.

 

В философии эстетики есть такой закон: Нет красоты, в которой не было бы странности. Мне кажется, личность гения – яркая иллюстрация этого закона.

Это, пожалуй, всё, что мне хотелось здесь рассказать.